| Главная » Статьи » Наруто Фанфики » Яой/Юри |
Я жил со своей семьей в небольшом городке близ Киото. И с детства ни в чем не нуждался… никогда… У меня, наверное, было все чего так хотят мои ровесники – деньги, власть, уважение, море истеричных поклонниц… Моя семья – одна из самых уважаемых в Японии: отец – успешный бизнесмен, мать – в прошлом актриса, женщина редкой красоты и доброго характера. Но самым важным человеком в моей семье был для меня брат. Почему был? Ну, объясню позже – судите сами… Так, о чем я говорил? А, Итачи… Мой старший брат. Очень умный и притягивающий людей своей недосягаемостью. Он был совершенством, до сих пор не верится что бывают такие люди… Всегда безукоризненно вежлив, умен, красив, он больше слушал чем говорил и казалось знал ответы на все мои вопросы. Отец считал его своим наследником, тем кто будет продолжать его бизнес, тем кто добьется всего, чего пожелает… Скорее всего именно поэтому Итачи был таким неприступным, он не привык к ласке или пониманию – только к бесконечным требованиям, которые надо отдать ему должное он выполнял безукоризненно. Помню, когда мне было семь, я впервые понял, что он такой же человек как и все остальные – тоже чувствует, тоже имеет свои слабости… «-Нии-сан!- я демонстрирую брату новенький футбольный мяч. – Пойдем поиграем? Он сдержанно улыбается и протягивает руку к мячу, но тут отдергивает ее слыша голос отца: -Итачи! Идем… мне надо с тобой кое-что обговорить. Это касается акций нашей компании… - отец выжидающе смотрит на него, его высокий лоб рассекает морщинка, он хмурится… Видимо, просто недоволен, что Итачи тратит на меня столь драгоценное время. -Эй! – я тяну его за рукав, надувая губы – Ты не сможешь со мной поиграть? Он качает головой, но в этот момент в его глазах появляется что-то такое, что невозможно описать словами… Я вижу, я знаю, я чувствую, он предпочел бы подурачиться со мной во дворе, чем идти с отцом в душный прокуренный офис. И все же… Раб своих желаний… это не про него. Он умело скрывает свои истинные чувства за маской безликого совершенства. -В следующий раз, Саске… - негромко говорит он и следует за отцом. Даже походка у моего брата была правильная… Ровная спина – прямо-таки идеальная осанка, шаги неспешные, но не медленные и весь он сплошное спокойствие и уверенность. Во всех его движениях, грация хищника, немного ленивая, напускная. В следующий раз, Саске… Не будет этого следующего раза, даже я в свои 7 с половиной это прекрасно осознаю. Играть больше не хочется». Когда мне исполнилось 13, он поздравил меня первый. С первыми лучами солнца он разбудил меня и попросил проследовать за ним, ничего не объяснив. Я был сбит с толку, но решил довериться брату, как всегда делал это. Он чему-то улыбался и шел крепко держа меня за руку, пока мы не пришли в парк. Там он вынул из кармана пиджака небольшой прямоугольный сверток: -С днем рождения, отото… - тихо произнес он, склонив голову набок. Я кивнул и буквально распотрошил сверток – Итачи никогда ранее не дарил мне подарков. -Ох… - из моего рта все-таки вырвался изумленный вздох. В свертке обнаружился нож. Красивый, холодный, он тускло поблескивал на солнце. Лезвие настолько острое, что даже легкое соприкосновение с кожей могло оставить глубокие порезы. Восхищение во мне перемешалось с недоумением: зачем нии-сан дарит мне такой подарок? Это сувенир? Или он считает, что когда-нибудь мне придется им воспользоваться? На гладкой рукоятке выведено кандзи: огонь. А с обратной стороны надпись: Мы всегда будем вместе. Он смотрит на меня с нескрываемой теплотой во взгляде этих невыносимо черных грустных глаз. -Аригато… - единственное, что я могу прошептать помертвевшими губами, сердце неприятно окатило ледяной водой плохого предчувствия. А он все также смотрел и молчал. Ну неужели ему не надоело смотреть на меня за столько лет? -Нии-сан… А почему ты не подарил мне его дома? – спрашиваю я, крепко сжимая в руке нож. -Мне хотелось побыть с тобой вдвоем. Хотя бы немного, но вдвоем, наедине… - он говорит спокойно, но слова пропитаны тщательно скрываемой горечью… Но тогда я этого не замечал. -А как же родители? Могу я хоть раз в жизни отпраздновать свой день рождения в кругу семьи? В полном составе? – я не знаю, чем вызвана злость на брата, но не могу сдержать ее. Я не такой как он. Я не умею прятать свои эмоции и лицемерить. Кстати про круг семьи это правда – в последний раз мы собирались полным составом, когда мне было 5. Обычно не было Итачи… Он вдруг судорожно втягивает воздух и смотрит мне прямо в глаза, так смотрит что сердце бьется чаще, а по коже бегут мурашки. Такое ощущение, что заглядываешь в пропасть, стоя на ее краю… Он берет меня за подбородок двумя пальцами и порывисто, быстро целует в губы. На такой краткий миг и этого бесконечно мало. У него сухие и нежные губы, теплые и чуть горьковатые на вкус. Я приоткрываю рот в надежде на продолжение, но его не следует. Он поднимается со скамейки и мертвым голосом говорит: -Идем. Будет тебе день рождения в кругу семьи. Всю дорогу он молчит и смотрит на небо. Я тоже молчу. Сейчас мне не хочется говорить – я пытаюсь разобраться в себе. Я не вижу в действиях брата ничего страшного, настолько я стал в последнее время равнодушным, что меня не затрагивают его чувства, цели и намерения… Уже не затрагивают. Мне вдруг становится смешно и горько от осознания своей равнодушности к этой ситуации и от темных глаз брата, в которых плещется боль. Кажется, мы с ним поменялись местами. Смешно… и горько… Кажется это апатия или депрессия или что-то еще в этом духе, не знаю… Просто чувствую себя пустым. Безразличным ко всему и ко всем. Еще утром я был счастлив, что брат со мной, никуда не убегает и улыбается мне – открыто и тепло как ни кому больше в целом мире. А сейчас… сейчас мне все равно… Мне уже 16. Прошло целых 3 года, и никто из нас ни разу не заговорил о том инциденте. Итачи, кажется, все понял тогда. Понял, что безразличен мне… уже даже как брат. В данное время он настолько вовлечен в бизнес отца, что я едва ли его вижу… но меня это не интересует, как не интересуют больше ни мать, ни отец, ни друзья… Желание стать лучше Итачи, пропало, растворилось в алом мареве эйфории. Как и все другие эмоции… Последний год меня интересует только одно: где бы взять дозу? Да, я стал в свои 16 законченным наркоманом. Героин. И что в нем такого страшного? Описать ощущение от дозы невозможно, чтобы меня понять надо попробовать. Это как глоток воды в зной, как дождь после засухи или поток свежего воздуха после отцовского офиса… Так мне казалось в свои 16.И до сих пор, когда я вспоминаю свои ценности и мысли на тот момент мне хочется смеяться. Смехом, который не имеет ничего общего с весельем. Таким истеричным, безысходным, хриплым и горьким. Один из эпизодов запомнился мне, наверное, на всю жизнь, и даже если я потеряю последние капли разума, который итак еле теплится во мне – никогда не забуду. Это было день рождения Итачи. Родители устроили грандиозный праздник, моему брату исполнилось 20 лет. Юбилей. Не знаю, зачем они пригласили избалованных развращенных жизнью нефтяных магнатов с отпрысками и английскую аристократию, сомневаюсь, что брат хотел именно этого. А я ведь совсем забыл, что у него день рождения. 29 февраля. И как такое можно забыть? С утра я не мог понять почему все так суетятся, а мама не отрывает от брата беспокойных глаз – мне было все равно. Я уже две недели без дозы и начались ломки… Я стал психически неуравновешенным, состояние раздражения и потребности в наркоте вытесняло все остальное. Я еле держался: ночами корчился от адской боли, все тело ломило: трудно описать словами, ощущение такое словно будто тебе выворачивают руки и ноги до тех пор, пока не начинают ломаться кости. А еще тупая боль в висках и мутные покрасневшие, слепнущие глаза. Отец даже не заметил ничего, только иногда я ловил на себе чересчур внимательные грустные взгляды нии-сана. А мать была свято убеждена, что это все из-за моего слабого здоровья. Денег на дозу не было, а Орочимару завысил цены до заоблачности, как только понял, что я прочно подсел на эту отраву и теперь требовал с меня чуть ли не втрое больше, чем раньше. Чертов ублюдок! Отец перестал давать мне деньги, после того как побывал в моей школе и узнал, что мои результаты резко ухудшились. Из лучших учеников я перешел в разряд неуспевающих, но как уже говорилось - мне было абсолютно все равно. С каждым днем, я все больше становился похож на призрака. Мне не хотелось есть, постоянно тошнило. Озноб – даже в теплом помещении мне было нестерпимо холодно, появился сухой, раздирающий горло кашель. За 14 дней я сбросил около десяти килограммов и с трудом передвигался на ногах. И без того бледная кожа приняла мертвенный оттенок, истончилась так, что можно было разглядеть голубоватое плетение вздувшихся вен. Но вернемся к 20-тилетию Итачи. Утром я был полон решимости, наконец, найти деньги на очередную порцию наркотиков и неважно каким способом. В тот момент я был готов продать за дозу родную мать. Решение созрело в голове быстро, я вспомнил, что Итачи, верный своим привычкам хранит деньги в своей комнате, в небольшом сейфе. Воровать деньги… раньше я считал, что это низко и презирал таких людей, сейчас же – готов был даже убить. Я зашел в комнату старшего брата, родители уехали куда-то, а он сам еще в 6 ушел в офис. Зашел, огляделся… Как же давно я не был в комнате брата! Но если раньше она отражала сущность Итачи – аккуратная, ухоженная, с полками книг и коллекцией холодного оружия, то сейчас это был безликий деловой офис. В груди что-то кольнуло… Единственное, что напоминало о прошлом – это фотография на рабочем столе – он и я в парке, стоим, прислонившись к дереву, по разные стороны… он – справа, я – слева… Я уже и забыл какой он красивый, Ками-сама… Переворачиваю фотографию, на обратной стороне надпись… Это одна из неискореняемых привычек нии-сана, он подписывает на обороте вещи и фото, чтобы сохранилась о тех временах какая-то память. Надпись на этой фотографии гласит – «С любовью время проходит незаметно, а со временем незаметно проходит любовь…» Это он обо мне? Я стою, сжимая снимок побелевшими от напряжения пальцами, и по щекам катятся злые слезы… Как же так получилось, что же я делаю со своей жизнью?! И ведь я не смогу бросить, на это не хватит моих душевных сил… Помоги, Итачи… -Помоги мне, нии-сан… - шепчут обескровленные сухие губы. Глупости. Я никогда не смогу сказать брату, что стал наркоманом… Да и он не сможет вытащить меня из этого кошмара… И… хочу ли я этого? Может так проще… не жить-существовать… -В чем тебе помочь, отото? – раздается негромкий голос у меня за спиной. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, напрягаю ослабленное зрение: он. У него усталый вид – темные круги под глазами, мертвенная бледность – ведь он практически не бывает на солнце, проводя все дни в закрытых помещениях, покрасневшие от недосыпа, так любимые мной ранее темные глаза… -Ни в чем… мысли вслух… - спохватился я, вдруг с неожиданной злостью отмечая, что так и не успел взять денег. Итачи вздыхает и осторожно забирает у меня снимок. -Ты плохо выглядишь… - вырывается у меня, до того как я понимаю, что сказал. И захожусь в приступе истерического смеха… Подумать только… ОН ПЛОХО ВЫГЛЯДИТ! Наверное, странно слышать это от меня… -Ну и тебе не быть парнем с обложки… - едва заметно усмехается брат и тут же становится серьезен – Если только не с обложки журнала про жизнь наркоманов. Саске, ты употребляешь наркотики? У меня перехватывает дыхание, мозг лихорадочно старается придумать какое-то оправдание, но я-то знаю - Итачи почувствует ложь. Он ведь всегда читал меня как открытую книгу и то обстоятельство, что он не догадался о моей зависимости раньше, объясняется тем, что он редко бывал дома и был постоянно занят работой. Решение приходит в голову быстро, спонтанно… Я делаю по направлению к брату несколько шагов, обхватываю его за шею и целую иступленно, страстно… Перед глазами все плывет, еле сдерживаю рвотный рефлекс… А он с закрытыми глазами отвечает, не сдержавшись, целует меня осторожно, нежно, так медленно, словно пытается распробовать на вкус мои губы. Его руки гладят мои плечи, лицо, перебирают волосы… Он словно слепой, который пытается по прикосновениям понять как выглядит человек… Мой желудок крутит, а суставы болят, хочется закричать во все горло, но мешают чужие губы плотно прижатые к моим, чужой язык скользящий во рту. Его губы мягкие и на вкус похожи на мяту и ром. Ощущение поцелуя не затягивает меня, я думаю только о том как же мне плохо… Нужна доза… Может лечь под него и взять за это деньги? Как же низко я пал, раз в моей голове крутились такие мысли, но я уже не мог остановиться, тогда мне казалось, что это не плохая идея. Я отстраняюсь, глядя в его ясные глаза своими помутневшими и больными. -Если хочешь я пересплю с тобой… Но за это ты должен будешь дать мне денег. – негромко говорю я, облизывая пересохшие губы. В его глазах вспыхивает что-то, он резко толкает меня к стене. Он и раньше был физически сильнее меня, хотя его телосложение обманчиво хрупкое. А сейчас и подавно, от несильного толчка я падаю, ударяясь о стену затылком. На глаза стекает кровь, видимо разбита голова. Он подходит и садится на корточки: -Саске, ты глупый и слабый. Только слабый человек уступает желаниям. – шепчет он и его глаза влажно поблескивает – плачет? – Ты не получишь денег. Ни сегодня, ни завтра. С этого дня ты под домашним арестом; после школы я буду забирать тебя. Я так и быть не скажу родителям, о твоей проблеме, но тебе лучше послушать меня или я положу тебя в больницу, ты ведь этого не хочешь? Его голос тих и спокоен, но едва уловимо слышатся в нем и боль, и гнев, и обида… Я закипаю, мне не просто плохо – я хочу сдохнуть, лишь бы не ощущать этого… Либо доза, либо смерть… Небольшой у меня выбор. -А я скажу родителям, что ты пытался меня изнасиловать… - говорю я, опуская глаза, стараясь не смотреть на брата. Ну как ты не понимаешь, Итачи? Я же сдохну, если не уколюсь… И все равно вижу, не знаю, каким образом, но вижу – как широко распахиваются эти невыносимо черные глаза и кривятся тонкие губы. - Кто поверит наркоману? У тебя галлюцинации, малыш. – презрительно бросает он и поднимается. И уходит. Я остаюсь один и слышу – пришли родители. Слышу мамин крик: -С днем рождения, Итачи! Так у тебя сегодня день рождения, брат. Прости меня, прости, прости, прости… Весь вечер в доме полно гостей, я не спускаюсь к ним, ссылаясь на мигрень. Думаю… Впервые за последнее время – думаю о чем-то, кроме дозы… Об Итачи, о себе, о родителях и о друзьях. И о том, как же так получилось… После того случая с поцелуем в парке, я долго мучался, пытаясь понять, когда же брат стал испытывать ко мне отнюдь не братские чувства? Я резко охладел к брату, убеждая себя, что испытываю к нему отвращение за тот поступок. А потом понял, что хочу этого не меньше, чем он… И стал бояться, что схожу с ума. Это настолько неправильно, отвратительно, противоестественно, что я не мог принять это. Самое страшное даже не то, что он парень… он ведь мой родной брат. В венах которого течет моя кровь. Я стал ненавидеть себя за это, за то что испытываю такие чувства к своему брату, ненавидеть его за то что он не сдержался тогда и родителей… За то что они живы… и мешают нам. Я действительно сходил с ума… Как-то в клубе познакомился с Хиданом. Он работал там барменом. В тот вечер я решил напиться. Изрядно захмелев, я настолько потерял над собой контроль, что рассказал ему свою историю, хотя об этом не знали даже мои лучшие друзья – Наруто и Сакура. Внимательно выслушав, он предложил мне попробовать кокаин, сказал, что башню сносит так, что я думать забуду о брате… Познакомил меня с местным наркопоставщиком – Орочимару… Несколько месяцев, я баловался коксом… Но вскоре понял, что мне этого мало… Прости меня, брат. Прости, прости, прости… | |
| Просмотров: 1507 | Рейтинг: 5.0/1 |
| Всего комментариев: 0 | |